Неточные совпадения
Девушка протянула Илье руку, и широкий рукав её белой кофточки
поднялся почти до плеча. Илья пожал горячую ручку почтительно, бережливо, глядя на
подругу Павла с той радостью, с какой в густом лесу, средь бурелома и болотных кочек, встречаешь стройную берёзку. И, когда она посторонилась, чтобы пропустить его в дверь, он тоже отступил в сторону и уважительно сказал...
Полояров снова было запел как ни в чем не бывало, но Татьяна Николаевна тотчас же
поднялась с места, мигнула Устинову и громко стала прощаться со своей
подругой. Вслед за ней
поднялись и Устинов с Хвалынцевым. Подвиляньский, обладавший большим тактом, чем его приятель Полояров, перестал аккомпанировать и тоже взялся за шляпу.
Если за минуту до этого Люда была только близка к обмороку, то сейчас она непременно упала бы без чувств, если бы баронесса Нольден не поспешила покончить с этой оригинальной сценой, сказав, что пора отвести молоденькую бек-Израэл, то есть меня, к
подругам, которые уже
поднялись в дортуар.
После молитвы, сначала прочитанной, а затем пропетой старшими, мы
поднялись в классы, куда швейцар Петр принес целый поднос корзин, коробок и мешочков разных величин, оставленных внизу посетителями. Началось угощение, раздача сластей
подругам, даже мена. Мы с Ниной удалились в угол за черную классную доску, чтобы поболтать на свободе. Но девочки отыскали нас и завалили лакомствами. Общая любимица Нина, гордая и самолюбивая, долго отказывалась, но, не желая обидеть
подруг, приняла их лепту.
И вдруг с ближайшей к нему скамейки
поднялась очень полная, высокая девочка с широким скуластым лицом и невыразительными выпуклыми глазами. Это была Машенька Степанович, самая ленивая, неразвитая девочка из всего пансиона, которую
подруги прозвали Гусыней за её глупость.
Едва мы
поднялись в класс, как вошла Пугач и, торжественно усевшись на кафедре, начала речь о том, как нехорошо нарушать общее спокойствие и подводить под наказание
подруг.
— Да, Фимка-то… Ведь не горничная она мне,
подруга, вместе выросли… Чай, и во мне чувство есть, хоть и бают, что я душегубица… Вспылила, действительно, себя не помню, а на нее рука не
поднимается… Со свету меня и Глеб Алексеевич сживет, коли узнает, что я его полюбовницу обидела…
Матросы сидели в большой зале трактира. Каждый из них выбрал себе
подругу и уж не расставался с ней весь вечер: такой был обычай в трактире. Три стола были сдвинуты вместе, и матросы прежде всего выпили вместе с девками, потом они
поднялись и пошли с ними наверх. Долго и громко стучали толстые башмаки двадцати ног по деревянным ступенькам, пока они все ввалились через узкие двери и разбрелись по спальным комнатам. Из спальных комнат они сходили опять вниз пить, потом опять шли наверх.